| Петр Бойченко | 26.08.21 14:09 |
| В сети под статьей на эту же тему мне встретился комментарий, который очень подходит и этой публикации:
"Однако, необъяснимым образом именно комитет призванный обеспечить безопасность государства, сыграл решающую роль в перестройке, приведшей к развалу страны". Как раз таки это давно объяснено. Это т.н. "клещи" "глубинного государства", через которые происходит перехват управления на внешний контур. Одна часть клещей - финансовые структуры, другая часть клещей - разведка. Именно по такой технологии прошел захват США "глубинным государством" (см. статью А.Костерина "Глубинное государство" на РНЛ). С СССР всё прошло еще проще: финансы были взяты под контроль через агентов влияния но линии Внешэкономбанка и теневого бизнеса (торговля нефтью, алмазами и т.п.), контроль над КГБ также был обеспечен через агентуру влияния по линии взаимодействия с Римским клубом (Андропов-Гвишиани и их птенцы-младореформаторы, завербованные во время стажировки в австрийском институте системного анализа). Плюс в завершающую фазу (в собственно "перестройку") подключилась агентура влияния по идеологической линии (Яковлев, Коротич и проч.). Есть серьезные основания считать Крючкова "засланным казачком" в ГКЧП, с самого начало контролировавшим "путч". |
| ИГОРЬ | 25.08.21 22:05 |
| Вадим, кто Рюрика пригласил и кто сегодня молчит? |
| вадим | 25.08.21 14:19 |
| Игорь, спасибо! Вы подтвердили мою мысль литературно. |
| ИГОРЬ | 25.08.21 12:12 |
| О литературе.
"Если гора не идет к Магомету, то Магомет идёт к горе" Восточная мудрость. ПРОДОЛЖЕНИЕ «ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО ОТ ГОСТОМЫСЛА ДО… « «Послушайте, ребята, Что вам расскажет дед. Земля наша богата, Порядка в ней лишь нет» А.К. Толстой. Прошли года… И боле Цари нам не указ. И мы теперь на воле Продолжим сей рассказ. Сам Александр Первый Вернул Европе свет. Тем подорвал он нервы. Без нервов - жизни нет. Его наследник Коля Орлом взлетел на трон И пятерых без соли Сожрал тот час же он. Но в горле кость застряла… И вот за упокой Из Тронного из зала Спел Александр Второй. Второй по счету Саша, Не тратя много сил, Российскую "парашу" Свободой заменил. Что для других — Свобода! Для русских страшный яд. И вот цари колодой Уж мертвые лежат. Второй лежит вот Саша, А рядом Третий с ним. Россия, матерь наша! За что же это им? Последний император, Повторный Николай С ружья и с автомата Стрелять в людей давай! Нашла коса на камень. Аж вышибло искру. Тут разгорелось пламя - Страну сожгло к утру. Казалось бы всесильный! - Пропал царизма след. Земля еще обильна. Порядка ж вовсе нет. На лакомый кусочек Весь мир разинул пасть. Но тут "большевичечек" Да в царский терем — шасть! Он был интеллигентом Знал языки и мат. И ждал давно момента Царю ударить в зад. Дождался. Между прочим Он сохранил страну: Отдав её рабочим И прекратив войну. Империю в Советы Он в миг преобразил, Крестьян землей приветил, Голодных — накормил. Чудес на фокус сходных Во множестве он знал… Но Бог для дел подобных К себе его забрал. Чтоб не было сомнений И не испортить спич Скажу, что был то Ленин Владимир, наш Ильич. Опять руками стали Махать перед лицом, Но тут явился Сталин Творцом и мудрецом. Загиб руки за спину Одним врагам провёл, Других вогнал он в глину. И кончил произвол. И тридцать лет Россия Пахала, точно вол. А Сталина в мессию Рабочий класс возвёл. Всех трудовых свершений Нам здесь не перечесть. В миру же, без сомнений, Нашла Россия честь. Но смерти не подвластны Лишь Боги - не творцы, И гений наш ужасный Подался в праотцы. Его сменил Никита, Жуир и критикан. Маисом, волокитой Он Русь вогнал в капкан. А после будет Лёня, За Лёней будет Жорж, Там Костя запыленный - Совсем уж дряхлый дож. Последним из Советских Правителей страны Стал парень молодецкий С отметкой Сатаны. В речах он был неясен. И как никто иной, Во всём он был согласен Лишь со своей женой. Увидев это, Боже Воскликнул: "Как! Опять!?" Потом подумал: "Что же, Ну что с России взять?" И женское начало Как говорится: "Эх!" Советы подкачало За первородный грех. И что считалось Раем Трудящихся Земли То, мама дорогая! Буржуям отвели. Тогда пошли измены Предательства подчас. Большие перемены Всех ожидали нас. И в этой обстановке Дал молодцу под дых Детина - очень ловкий, И пьющий — во-вторых. Герой наш соизволил Скорее клятву дать: "Я столько дам всем воли, Кто сколько сможет взять". Вот тут воспряли архи Монархи и воры, Попы и олигархи Из оновой поры. Для прочего народа Дошло, ни дать, ни взять, Что есть у них свобода - Свободно умирать. А смерть вела к попойке, К поминкам, стало быть. Эпохой Перестройки То время будет слыть. Десяток лет скакнули С Детиною крутым: Нам показали дули Прибалтика и Крым Свободою надули Кавказ, и результат – Там засвистели пули, Раздулся шариат; А некто и спесиво Уж протянули длань, (Столицею России Наметили Казань); На Дальнем-на-Востоке Курилы, Сахалин Японии с наскока Чуть не отдали, блин; На сколько пропадало Российских берегов, На столько ж больше стало у Родины врагов; Не много и не мало За эти десять лет, Но треть страны не стало - Таков Детины след. За тот же промежуток Миллионов двадцать пять Людей в теченье суток Сумел он потерять; Народ цветком мотало, А жизнь была как бред; Всё только умирало От громовых побед; Уж смертность превышала Рождаемость на свет. Живым - свободней стало! Порядка ж нет, как нет. Но вот, что всё же важно - Народ Детину чтил! (За то, что он отважно стаканом водку пил). (Российским Соломоном), под самый Новый год, преемника назвал он. За ним кивнул народ. И вот с тех пор, по сути Всей Перестройки плод, Россией правит ... нуте? Наш новый путевод! Сам вождь из Ленинграда (Теперь Санкт-Петербург). Он Ленина как надо, И понял, и не вдруг. Двойным же буде тёзкой Последнему, он так Своею речью жесткой Наметил первый шаг: "Я ваш наёмник, братцы, Но я же вам и Бог! Кто не со мной, засланцы, Согну в бараний рог!" Но всё сказал с улыбкой, Лаская взором стяг… И вот народу пытка Уж кажется - пустяк! Народ он успокоил. Но силы ес-пи-ес Всё не дают покоя Качают грудь и пресс. Единая Россия Не та страна для них: "На Западе - кра-а-асивей, Там власти - голу-у-убых". (Смешно. Прокуратура Давно решила спор, Что женская натура Нужна нам до сих под). Смотрите-ка, за властью Полезли в драку СМИ!? (Одной четвертой частью Позарились они. Забыв про беспартийность, Узнав, почем, где спрос, Они свою невинность Пустили под откос). Касаясь депутатов, Правительств и чинов, Тут, говоря без матов, Не наберётся слов. В пылу борьбы и страсти Все оставляли след. У власти все уж масти Порядка только нет! Так, хорошо иль худо Россия тянет срок. Народ молчит покуда. И в этом есть порок. 2005 год С уважением, Игорь Пряхин |
| вадим | 24.08.21 13:00 |
| Солидарен с Дорошенко.
Как не печально, но историю делают личности, подобные Меченному и ЕБН, призираю обоих,а народ - это навоз истории. Игорю - как я сказал выше - люди не творцы, а глина, из которой лепят что-то. Я был свидетелем эпохи Сталина, Горбачёва и Ельцина, теперь вот эпоха "раба на галерах", но и что? Впечатлений много, а сил уже мало. Возможно, молодёжь по рассказам стариков и нарисует роман похлеще романа про Остапа Бендера! |
| ИГОРЬ | 23.08.21 19:35 |
| "ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ 1869 ГОДА
Мой преждевременно скончавшийся друг Иосиф Вейдемейер [Во время Гражданской войны в Америке занимал пост военного начальника округа Сент-Луис. (Примечание Маркса.)] собирался издавать в Нью- Йорке с 1 января 1852 г. политический еженедельник. Он попросил меня написать для этого издания историю coup d'etat. В соответствии с этой просьбой я писал для него еженедельно до середины февраля статьи под заглавием: «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта». Тем временем первоначальный план Вейдемейера потерпел неудачу. Вместо этого он весной 1852 г. начал издавать ежемесячный журнал «Die Revolution», первый выпуск которого и состоит из моего «Восемнадцатого брюмера». Несколько сот экземпляров этого сочинения проникли тогда в Германию, не поступив, однако, на настоящий книжный рынок. Один корчивший из себя крайнего радикала немецкий книготорговец, которому я предложил взять на себя сбыт моего сочинения, с неподдельным моральным ужасом отверг такую «несвоевременную затею». Из сказанного видно, что предлагаемое сочинение возникло под непосредственным впечатлением событий и что его исторический материал не выходит за пределы февраля (1852 года). Настоящее его переиздание вызвано отчасти спросом на книжном рынке, отчасти настояниями моих друзей в Германии. Из сочинений, которые появились почти одновременно с моим и посвящены тому же вопросу, заслуживают внимания только два: «Наполеон Малый» Виктора Гюго и «Государственный переворот» Прудона. Виктор Гюго ограничивается едкими и остроумными выпадами против ответственного издателя государственного переворота. Самое событие изображается у него, как гром среди ясного неба. Он видит в нем лишь акт насилия со стороны отдельной личности. Он не замечает, что изображает эту личность великой вместо малой, приписывая ей беспримерную во всемирной истории мощь личной инициативы. Прудон, со своей стороны, стремится представить государственный переворот результатом предшествующего исторического развития. Но историческая конструкция государственного переворота незаметным образом превращается у него в историческую апологию героя этого переворота. Он впадает, таким образом, в ошибку наших так называемых объективных историков. Я, напротив, показываю, каким образом классовая борьба во Франции создала условия и обстоятельства, давшие возможность дюжинной и смешной личности сыграть роль героя. Переработка предлагаемого сочинения лишила бы его своеобразной окраски. Поэтому я ограничился только исправлением опечаток и устранением ставших сейчас уже непонятными намеков. Заключительные слова моего сочинения: «Но если императорская мантия падет, наконец, на плечи Луи Бонапарта, бронзовая статуя Наполеона низвергнется с высоты Вандомской колонны» — уже сбылись. Полковник Шаррас открыл атаку па культ Наполеона в своем сочинении о походе 1815 года. С тех пор, и особенно в последние годы, французская литература с помощью оружия исторического исследования, критики, сатиры и юмора навсегда покончила с наполеоновской легендой. За пределами Франции этот резкий разрыв с традиционной народной верой, эта огромная духовная революция, мало обратила на себя внимания и еще меньше была понята. В заключение выражаю надежду, что мое сочинение будет способствовать устранению ходячей — особенно теперь в Германии — школярской фразы о так называемом цезаризме. При этой поверхностной исторической аналогии забывают самое главное, а именно, что в Древнем Риме классовая борьба происходила лишь внутри привилегированного меньшинства, между свободными богачами и свободными бедняками, тогда как огромная производительная масса населения, рабы, служила лишь пассивным пьедесталом для этих борцов. Забывают меткое замечание Сисмонди: римский пролетариат жил на счет общества, между тем как современное общество живет на счет пролетариата. При таком коренном различии между материальными, экономическими условиями античной и современной борьбы классов и политические фигуры, порожденные этой борьбой, могут иметь между собой не более общего, чем архиепископ Кентерберийский и первосвященник Самуил. Лондон, 23 июня 1869 г. Карл Маркс Печатается по: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 16, с. 374–376 ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРЕТЬЕМУ НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ 1885 ГОДА Именно Маркс впервые открыл великий закон движения истории, закон, по которому всякая историческая борьба — совершается ли она в политической, религиозной, философской или в какой-либо иной идеологической области — в действительности является только более или менее ясным выражением борьбы общественных классов, а существование этих классов и вместе с тем и их столкновения между собой в свою очередь обусловливаются степенью развития их экономического положения, характером и способом производства и определяемого им обмена. Этот закон, имеющий для истории такое же значение, как закон превращения энергии для естествознания, послужил Марксу и в данном случае ключом к пониманию истории французской Второй республики. На этой истории он в данной работе проверил правильность открытого им закона, и даже спустя тридцать три года все еще следует признать, что это испытание дало блестящие результаты."(Ф.Энгельс) 1 "Гегель где-то отмечает, что все великие всемирно-исторические события и личности появляются, так сказать, дважды. Он забыл прибавить: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса. Коссидьер вместо Дантона, Луи Блан вместо Робеспьера, Гора 1848–1851 гг. вместо Горы 1793–1795 гг., племянник вместо дяди. И та же самая карикатура в обстоятельствах, сопровождающих второе издание восемнадцатого брюмера! Люди сами делают свою историю, но они ее делают не так, как им вздумается, при обстоятельствах, которые не сами они выбрали, а которые непосредственно имеются налицо, даны им и перешли от прошлого. Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых. И как раз тогда, когда люди как будто только тем и заняты, что переделывают себя и окружающее и создают нечто еще небывалое, как раз в такие эпохи революционных кризисов они боязливо прибегают к заклинаниям, вызывая к себе на помощь духов прошлого, заимствуют у них имена, боевые лозунги, костюмы, чтобы в этом освященном древностью наряде, па этом заимствованном языке разыграть новую сцену всемирной истории. Так, Лютер переодевался апостолом Павлом, революция 1789–1814 гг. драпировалась поочередно то в костюм Римской республики, то в костюм Римской империи, а революция 1848 г. не нашла ничего лучшего, как пародировать то 1789 год, то революционные традиции 1793–1795 годов. Так, новичок, изучивший иностранный язык, всегда переводит его мысленно на свой родной язык; дух же нового языка он до тех пор себе не усвоил и до тех пор не владеет им свободно, пока он не может обойтись без мысленного перевода, пока он в новом языке не забывает родной. При рассмотрении этих всемирно-исторических заклинаний мертвых тотчас же бросается в глаза резкое различие между ними. Камилль Демулен, Дантон, Робеспьер, Сен-Жюст, Наполеон, как герои, так и партии и народные массы старой французской революции осуществляли в римском костюме и с римскими фразами на устах задачу своего времени — освобождение от оков и установление современного буржуазного общества. Одни вдребезги разбили основы феодализма и скосили произраставшие на его почве феодальные головы. Другой создал внутри Франции условия, при которых только и стало возможным развитие свободной конкуренции, эксплуатация парцеллированной земельной собственности, применение освобожденных от оков промышленных производительных сил нации, а за пределами Франции он всюду разрушал феодальные формы в той мере, в какой это было необходимо, чтобы создать для буржуазного общества во Франции соответственное, отвечающее потребностям времени окружение на европейском континенте. Но как только новая общественная формация сложилась, исчезли допотопные гиганты и с ними вся воскресшая из мертвых римская старина — все эти Бруты, Гракхи, Публиколы, трибуны, сенаторы и сам Цезарь. Трезво-практическое буржуазное общество нашло себе истинных истолкователей и глашатаев в Сэях, Кузенах, Руайе-Колларах, Бонжаменах Констанах и Гизо; его настоящие полководцы сидели за конторскими столами, его политическим главой был жирноголовый Людовик XVIII. Всецело поглощенное созиданием богатства и мирной конкурентной борьбой, оно уже не вспоминало, что его колыбель охраняли древнеримские призраки. Однако как ни мало героично буржуазное общество, для его появления на свет понадобились героизм, самопожертвование, террор, гражданская война и битвы народов. В классически строгих традициях Римской республики гладиаторы буржуазного общества нашли идеалы и художественные формы, иллюзии, необходимые им для того, чтобы скрыть от самих себя буржуазно-ограниченное содержание своей борьбы, чтобы удержать свое воодушевление на высоте великой исторической трагедии. Так, одним столетием раньше, на другой ступени развития, Кромвель и английский народ воспользовались для своей буржуазной революции языком, страстями и иллюзиями, заимствованными из Ветхого завета. Когда же действительная цель была достигнута, когда буржуазное преобразование английского общества совершилось, Локк вытеснил пророка Аввакума". Главное здесь : "Люди - творцы истории; история государства, это история классовой борьбы на платформе общественно-экономической формации с учетом личности передовых представителей классов. К сожалению в данной статье об этом ничего не говорится. С уважением, Игорь Пряхин Желательно читать весь текст работы К Маркса.. . |
| Маргарита Каранова | 23.08.21 18:49 |
| Идея Николая Ивановича об эпическом романе великолепна! Не раз, "при виде всего, что совершается дома", спохватывалась: "А где современные Ильфы-Петровы? Такое поприще для них!"... Предложение Николая Ивановича гениально и просто и какому-нибудь дарованию остается только сесть за компьютер и печатать - уже всё в жизни готово и даже фантазии почти не требуется... только удачно слова подбирать и ставить в соответствующем порядке! Такой роман затмил бы Остапа Бендера; а зарубежье, бледнея от зависти, вручило бы золотого Оскара...
|
| Григорий Блехман | 23.08.21 11:50 |
| Каждый раз, каждое поколение убеждается в том, что "жизнь идёт по спирали".
Оттого и всегда можно найти исторические параллели. Вот и сейчас в своих аналитических размышлениях Николай Дорошенко привёл ассоциативную взаимосвязь одной из таких параллелей. И сделал это в свойственной ему манере образно и убедительно. Нас, действительно, история ничему, по большому счёту, не учит. |
| Александр | 22.08.21 14:46 |
| Нельзя так сравнивать! Действия похожи, эпохи - разные!.. Пью чай, за окном, как в том августе, льёт дождь: тут и там - вода... Хорош, дескать, Ельцин на месте Ленина, когда подобрал власть под ногами, "справился с ролью Сталина"! Ни в дугу такой чёрный юмор комиксов... Дальше и читать неохота. Не понимаю радости Радостевой... |
| Наталья Радостева | 22.08.21 11:19 |
| Ой как я люблю столь богатый на типы сопоставлений и противопоставлений, аналогии и фиксации сходства и различия в размышлении формат рассуждения! Вечером вернусь перечитать. |
| Евгений Новичихин | 22.08.21 08:15 |
| Как, однако, точен автор в своих исторических параллелях! |