николай-дорошенко.рф

Блог

<<< Ранее         Далее>>>

10 сентября 2018 г.

МОСКВА В ДЕНЬ ВЫБОРОВ 09.09. 2018 г.

Разве не нашлось бы во всей нашей стране граждан, которые бы Россию, теперь такую же нищую, как когда-то Китай, превратили в нечто подобное Китаю современному?

Каждое утро 1-го сентября я встречаю в ностальгическом настроении – под торжественные голоса школьной линейки. А в день выборов школа – это еще и избирательный участок. И потому в минувшее воскресенье меня разбудили раздающиеся со школьного двора, расположенного у меня под окном, громкая музыка и призывы принять участие в какой-то игре. Любопытствуя, что за игра предлагается, я вышел на балкон. Увидел девушку с микрофоном и не более пяти граждан, флегматично разглядывающих  выставленные вдоль школьного здания лотки со снедью и какие-то стенды, возможно,  для игр предназначенные. Но граждане явно не были готовы к играм.

А через пару часов у меня уже было два выбора: либо куда-то на весь день уйти из дома подальше от назойливых призывов к загадочной игре и от проникающей даже в костный мозг музыки, либо – закрыть все окна.

Поскольку же я живу на относительно тихой, не магистральной  улице и потому не пользуюсь кондиционерами, то окна закрывать и обрекать себя на духоту у меня, что называется, рука не поднялась. А на весь день уходить из дома – тоже было некстати. И я предложил жене для начала просто пройтись погулять, а там видно будет. И конечно, заодно решил понять, чем столь назойливо  нас приманивают на выборы. Тем более, что в школьном дворе уже были различимы трое детишек дошкольного возраста, и взрослого населения тоже прибавилось. Но громкая музыка помешала мне расслышать слова массовика-затейника – опять-таки девушки, но более настойчивой, чем та, которая меня от сна пробудила и которую я увидел с балкона.

Да и видно, что все равно играть в игры никто не хочет. Двое мужчин лет под тридцать лениво пинали друг-другу мяч. И они скорее принадлежали к команде затейников, чем к избирателям. И кроме этих двух мужчин, пинающих футбольный мяч, была еще женщина, что-то внушающая своему поедающему какую-то сладость чаду дошкольного возраста. Остальные человек десять или около того вели себя синхронно и с этой женщиной, и с её  чадом, и с двумя футболистами. Но только не с массовиком-затейником.

– А долго вы будете призывать к игре? ­– воспользовавшись паузой в её работе, спросил я у девушки, вооруженной микрофоном.

– Часов до шести, – ответила она приветливо. А потом и спросила не без надежды: – А вы почему спрашиваете?

– Да просто я за окнами вот этого дома вас слушаю… – сообщил я.

Прогуливаясь, затем увидели мы с женой еще один школьный двор. Там музыка звучала так тихо, что мы даже решили благодарно зайти, да и насладиться. И увидели пенсионера в спортивных трусах и футболке, играющего в теннис у специально оборудованной стенки, а также молодого мужчину, увлеченно забрасывающего мяч в баскетбольную сетку (к выборам во всех школьных дворах у нас были созданы замечательные спортивные площадки!). Остальные – не более пяти человек ­ – сидели, стояли и – явно представляли из себя, как и пенсионер, как и упражняющийся с баскетбольным мячом молодой мужчина, жителей ближайших домов, привычно вышедших в укромное пространство школьного двора размяться или подышать.

Я, кстати, после того, как школьные дворы перед выборами были экстренно оборудованы вот этими спортивными площадками, теперь уже каждый день вижу также и подростков, в свободное от учебы время охотно использующих эти площадки по прямому назначению.



А вот тротуары с плитками, которые превращаются в ловушки для спотыкания чуть ли не на третий день, мистические, вызывающие ужас, ядовито-зеленые фигуры людей и животных, выставляемые на бульварах в честь очередных праздников умельцами из фирмы ритуальных услуг (я не шучу, как удалось мне выяснить, именно похоронщики являлись устроителями этого ядовитого настроения!) – все это от чиновников, у которых свои личные бассейны и площадки для спортивных развлечений имеются и дома, и на лазурных берегах, и потому не понимающих, что на самом деле нужно подавляющему большинству москвичей, у которых ничего нет, кроме четырех стен и, в лучшем случае, продовольственных грядок на дачах.

Лишь спортивные площадки даже и в день выборов оказались самыми востребованными.

…В качестве лирического отступления доложу читателю, что, побывав в Париже, я раз и навсегда понял, что вот, мол, мы, русские, не умеем, как парижане, приходить в кафе не для того, чтобы поесть или выпить, а просто чтобы друг с другом провести досуг за чашечкой кофе. Но вот вдруг на столичном Украинском бульваре, где я привык гулять, открылось кафе с верандой, где можно было даже и просто водички попить. А рядом  было понастроено для детишек разных приманчивых забав. И не удалось мне здесь ни кофе попить, ни водички. Потому что, вдруг превратившись из москвичей в парижан, жители ближайших к этому кафе домов ни одного стула не оставляли свободным. А нынешним летом –  это уже обыкновенное и полупустое московское кафе. Может быть, хозяином стал человек, которому есть куда деться в московских каменных джунглях, а может быть и прежним хозяевам надоело вникать в то, как москвичи и все люди нашей планеты хотят жить в своих родных городах и весях.

Счастливый миг Москва пережила, наверно, в первый год правления Лужкова. Рынки ломились от овощей и фруктов местных производителей. А на нашем Дорогомиловском рынке был установлен помост, на котором пели и плясали самодеятельные артисты под бурные аплодисменты уже даже и примученных шоковой терапией москвичей. И моя тогда еще крошечная дочка без призывов, самовольно, по душевному порыву взбежала на этот помост и спела под аплодисменты "Хаз-булат удалой…"

А сегодня как у себя дома чувствую себя лишь в сетевых магазинах "Избенка". Это, наверно, единственная продовольственная сеть, которая работает по законам рынка. Забежишь купить мелочевку на рубль, а уйдешь с запасами на неделю. И – с пониманием того, чем отличается коррупционный успех на рынке от успеха, уважительного ко мне, простому рыночному потребителю.



…Наша столичная власть, в день выборов устраивая развлечения на избирательных участках, тоже пыталась своим избирателям сделать приятное. Но – уже она далеко ушла не только в своем бытовом величии, а и в своем представлении о том, что есть человек обыкновенный, мечтающий не о величии, а о жизни человеческой.

Нет, не подумайте, что я о классовых различиях веду речь. Например, повелители Флоренции – Медичи – это тоже самые обыкновенные олигархи.  Для которых, по Марксу, при 300 процентах прибыли нет такого преступления, на которое они не рискнули бы, хотя бы под страхом виселицы. Но вот же, свой город они поручали украшать не вхожим к ним к ним халявщикам, а таким частным лицам, как гениальные Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело Караваджо, Тициан…

Деньги – это такая волшебная палочка, что если вложить их в превращение богатейшей Ливии  в руины руками её же вполне благополучных граждан, то эти граждане все сделают, чтобы потом на руинах, ими самими сотворенных, терпеть нужду и бесправие.  А если вложить деньги в культуру, в искусство, то, как во Флоренции, в одном отдельно взятом городе появятся гении и их шедевры, остающиеся непревзойденными во всей нашей европейской  цивилизации.

Мы ведь тоже гордимся, например, непревзойденным русским оперным искусством – Шаляпиным, Мусоргским, Римским-Корсаковым, Бородиным, но не появились бы эти гении мировой величины и их шедевры, не будь у России такого олигарха, как Савва Мамонтов, о котором Рахманинов написал так: "Мамонтов был рождён режиссёром, и этим, вероятно, объясняется, почему его главный интерес сосредоточился на сцене, декорациях и на художественной постановке. Он выказал себя в этой области настоящим мастером и специалистом дела и окружил себя такими талантливыми сотрудниками, как художники Серов, Врубель и Коровин…"

На самом же деле, Мамонтов был просто человеком, способным отличить коммерческие поделки популярной у обывателей французской оперетты от жанров высоких, требующих таланта и ума. Как, например, император Александр I мог отличить Пушкина от мало ли каких других поэтов, как Александр III, ревновавший безукоризненному вкусу Третьякова, мог вложиться именно в то, что стало называться золотым веком русской живописи, как Великая Княгиня Елизавета Фёдоровна могла оценить талант юного крестьянскоого поэта Есенина. Да даже и сын сапожника Сталин не мог не считаться с Шолоховым, а прочитавши пьесу Леонида Леонова, защитил и этого крупнейшего русского писателя ХХ века от его завистников, написавших в карательные органы доносы...



…В день выборов, когда власть попыталась сделать приятное своему электорату, как-то особенно остро ощущалось, что власть отстает от электората еще и в культурном развитии.

Однако же, как показали результаты выборов, власть у нас не меняется.

…И слава Богу, что на состоявшиеся в этот же день протесты против пенсионной реформы вышли тысячи, а не сотни тысяч. Обошлось арестами, а не расстрелами, как в октябре 1993 года, когда, возмечтав о конституционной смене власти, на улицы вышли именно сотни тысяч.

…А о том, что наш президент не поздравил самого-самого значительного современного поэта Сырневу с юбилеем, я уже сообщал.

…Так неужели во всей Москве не нашлось бы человека, который в школьных дворах в день выборов устроил бы такой праздник, что все москвичи его навсегда запомнили бы? – задам я риторический вопрос.

И разве не нашлось бы во всей нашей стране граждан, которые бы Россию, теперь такую же нищую, как когда-то Китай, превратили в нечто подобное Китаю современному?


Биография

Проза

О прозе

Статьи

Поэзия

Блог

Фотоархив

Видео

Аудио

Книги

Написать письмо

Гостевая книга

Вернуться на главную

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Вернуться на главную

Комментариев:

 

Наш канал на Яндекс-Дзен