30 августа-2 сентября 2023 г.

ОБ АНАЛОГИЯХ
Комментарий к статье Андрея Тимофеева «Несколько личных слов о том, «что происходит»»

Юэн Фунг Кхонг* в своей книге "Аналогии на войне" обращает внимание на то, что на протяжении всей истории Китая китайские императоры, принимая политические решения (точнее сказать, решая конгнитивные задачи), обращались к опыту тех испытаний прошлых веков, которые аналогичны испытаниям, выпавшим на их время. Кхонг это объясняет тем, что у человека “ограниченные вычислительные возможности”, а аналогичный исторический опыт можно использовать, как некий упрощенный механизм, способный справляться с огромным объемом информации, содержащей опыт уже пережитый, уже осмысленный, уже перешагнувший через таящиеся внутри него противоречия.

Например, во время войны с Наполеоном  Барклай-Де-Толли, будучи уже военным министром, послал Александру I "Записку о защите западных рубежей России", в которой предлагал уклоняться от решающего сражения и полагаться на отступление, на изматывающее французов в условиях бесконечных российских пространств и лишения их местных ресурсов. Александр I не сразу, но с Барклаем согласился,  а чтобы устранить противоречие, содержащееся в том, что отступать предложил француз (кто же поверит, что отступление, это не предательство, если предложено оно хоть и российским, но таким же французом Барклаем, как и  сам враг Наполеон), дальнейшее управление армией поручил все-таки русскому Кутузову («Едет Кутузов бить французов»).

А китайцам было бы проще. Они бы вспомнили о походе Дария I на скифов в пространстве от Балкан до юга России и о том, что скифы вынудили всемогущего персидского царя отступить, так и не сразившись с ним.

Сегодня же нам приходится отвечать на вызовы совсем уж мутные. По примеру китайцев я бы наши нынешние непростые времена сравнил со Смутным временем, когда одни бояре в ответ на исторически необходимую для государства монополизацию царской власти стремились сохранить и приумножить свои собственные привилегии, а другие видели будущее страны в неограниченной монархии. Историку Е. Ф. Шмурло, утверждающему, что это опричнина Ивана Грозного подорвала уважение к власти и закону, я не верю, потому что он предвзято не учитывает того, что в 1601-1603 годах из-за извержения вулкана Уайнапутина в России свирепствовал голод и, по словам монаха Авраамия Палицына, все «человецы в ужас впадоша». Да, Борис Годунов не скупился открывать свои царские закрома, но от «ужаса» спасти всю страну не мог.

Можно само извержение вулкана Уайнапутина приравнять к лихим 90-м, когда «человецы в ужас впадоша» по причине того, что при «первоначальном накоплении капитала» ставка была сделана на бандитские группировки. Статистика погибших от бандитских стволов и от паяльных лампам нам до сих пор неизвестна, но среди моих знакомых и знакомых моих знакомых от ковида умерло меньше, чем от бандитов. А Юрий Лужков в какой-то полемике с Гайдаром называл 32-х умерших от голода только в Зеленограде и всего лишь за три месяца. Но голод длился не три месяца, и не только в Зеленограде. Видимо, умирали самые беспомощные по возрасту или по состоянию здоровья, зависевшие от обрушенной структуры соцзащиты. В качестве последствий этого обрушения до сих пор нам показывают по телевидению унылых детей, для спасения которых простыми по современным меркам медицинскими способами у государства денег нет. И потому их жизнь зависит от сострадания телезрителей. И одновременно в сети в центре общего внимания остается соучредительница фонда «Подари жизнь» Чулпан Хаматова, сбежавшая из России в Прибалтику и там подарившая себе недвижимость. Тот же Юрий Лужков лишь задним числом рассудил, что «трудности, которые надо было распределять справедливо и пропорционально, были возложены только на рядовых граждан», и что в фундамент нашего постсоветского государства были заложены «несправедливость и недоверие, которые разъедают страну до сих пор».

Но в Смутное время такие рефлексирующие личности, как Лужков, не рассуждали досуже и на досуге. Рязанский дворянин Прокопий Петрович Ляпунов побывал и на службе у Лжедмитрия (поди разберись в той нетерпеливейшей суматохе, кто лже-, а кто не лже-), и у семибоярщины, а потом вошел в русское земское правительство вместе с такими же харизматиками Трубецким и Заруцким. А от харизматичного Лужкова не харизматичный Дмитрий Медведев, едва став президентом, легко избавился. Т.е. несовпадение постсоветской смуты со Смутным временем заключается в том, что Смутное время выдвигало харизматичные личности по типу Минина и не пойми какого Ляпунова, а постсоветское время всех, кто шевелится, задвигает под плинтус и ставку делает ставку на их модифицированные заменители.

Например, в октябре 1993 года, когда я исполнял обязанности редактора мятежной телепередачи «Парламенский час», пришла ко мне делегация московской милиции с просьбой встретить их с депутатом, которому я доверяю, как самому себе. Доверял же я больше всего Сергею Николаевичу Бабурину, поскольку он был одним из той малой горстки депутатов, которая проголосовала против ратификации итогов встречи президентов России, Украины  и Белоруссии в беловежских Вискулях. Делегация сообщила ему, что московская милиция хочет перейти на сторону парламента. И Сергей Николаевич устроил милиционерам встречу с Президиумом Верховного Совета. А после этой встречи они еще раз встретились со мной, чтобы смущенно мне сообщить, что глава законодательной власти Хасбулатов не решился издать для милиции «письменный» приказ, без которого они, силовики, будут считаться изменившими присяге.

«Николай Иванович, - пожимая мне руку, утешал меня милиционер, являющийся, наверно, в делегации главным, - мы не обижаемся на вас, мы всё понимаем…»

А я не смел глаза на них поднять. 

И вот уже не осталось в законодательном органе власти тех депутатов, которые затем вместе с Бабуриным голосовали против ратификации договора с Украиной без решения вопроса по Крыму, с Молдавией – без решения вопроса по Приднестровью, с Грузией – без решения решения вопроса по Южной Осетии и Абхазии. И это «патриот» Зюганов ломал Бабурина угрозой убрать его из вице-спикеров Госдумы, а мне потом объяснял, что мы, писатели, в текущих политических процессах ничего не понимаем, что уже завтра коммунисты на Украине придут к власти и Крым будет общим для России и Украины. При всем том, что в 1996 году сам же Зюганов по общим оценкам экспертов на президентских выборах набрал большинство голосов, но – победу свою уступил Ельцину, рейтинг которого был почти на нуле.

Поэтому, нынешнему дню можно найти аналогию скорее не в прошлом, а будущем. Во времени пока еще нами не прожитом, не осмысленном, но предсказанном в Откровении Иоанна.

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл на встрече** с представителем Константинопольской церкви митрополитом Детройтским Николаем (Писсарисом) о нынешнем времени сказал так: «Нас, конечно, очень беспокоит то, что происходит сейчас в христианском мире. Вы лучше, чем я, знаете о происходящей дехристианизации европейской и американской цивилизации. Это апокалиптическая картина, когда грех утверждается законом, когда поступки, абсолютно расходящиеся с христианской, а также иудейской и вообще богооткровенной нравственностью, поддерживаются силой государства». И еще он отметил, что даже коммунистические власти Советского Союза не посмели «взорвать нравственную основу жизни общества», которая, по его словам, в целом оставалась христианской. «Это нас спасло: наши литература, изобразительное искусство были проникнуты христианскими идеями, и мораль народа оставалась христианской».

И так получилось, что и в постсоветские треть века Союз писателей России, будучи оттесненным на обочину текущей жизни, хранит  свой человеческий образ. Государство попробовало было на нашем съезде водрузить над нами своего литературного функционера Шаргунова, но мы предпочли Николая Федоровича Иванова как себе подобного.

Точно так же, как и Иванов, но не в столь драматических обстоятельствах, появился у нас лидер новых писательских поколений Андрей Николаевич Тимофеев. Мы его не искали, мы не устраивали кастингов. Он сам собою явился в потоках развития Союза писателей России. Развития даже и в условиях и катакомб, на одной только энергии Николая Иванова и его команды. Хотя вполне было возможным, что окажутся и Иванов, и Тимофеев абсолютно беспомощными в условиях нашего русского изгойства. Но воистину «Дух, как ветер, веет, где хочет: Шум ветра слышишь, а откуда он приходит и куда уходит — не знаешь, так что каждый может быть рожден от Духа».

А параллельно существует уже треть века литература в качестве корыта под бюджетным краном. Кран убери, и корыто станет никому ненужным. И никто о нем не вспомнит и не напомнит.

Андрей Тимофеев, чистая душа, об этом посмел сказать на минувшем съезде. Его за это изгнали из «Нашего современника». Огрызко, стремясь заслужить место поближе к корыту, на Тимофеева попытался навести досаду, мол, был у тебя шанс купаться с Шаргуновым под госкраном, а ты предпочел Союз писателей России, который никаким кранам не нужен.

А потом и  в «Нашем современнике» появилась статья о том, что Тимофеев никто и зовут его никак.

И уж тут-то Тимофеев не смолчал, ответил статьей в «РП», которая, если коротко о ней сказать, подтвердил высказанное им на съезде суждение об АСПИР и наконец-то сам выдал тайну о том, что уволили его из «Нашего современника» как препятствие в процессах монетизации былой непродажности этого журнала.

А у меня появляется все больше поводов для того, чтобы наконец-то спросить: не служит ли под Шаргунова созданная Ассоциация Союзов писателей и издателей России, в которую мы вступили, всего лишь фильтром между нами и государством? Деньги теперь уже на все Союзы, состоящие в Ассоциации, из бюджета выделяются немалые и мы формально уже не отлучены от государства, а допущены в общий калашный ряд. Но при этом нам дозволено только глядеть на то, как Ассоциация обходится без нас, вкладывая отфильтрованные ею денежные средства в том числе и в дублирование деятельности нашего Совета молодых литераторов.

Например, из сети я читаю следующую информацию:

«Благодаря усилиям сотен людей из разных стран удалось составить объемную и яркую картину современного состояния литератур народов стран СНГ, — сказал директор Департамента господдержки периодики и книжной индустрии Минцифры РФ Владимир Григорьев .
В томе «Проза» представлены произведения 94 авторов из 11 стран, а в том «Поэзия» вошли стихи более сотни авторов. Столько же писательских имен — в томе детской литературы. Это рассказы и фрагменты произведений на всех языках бывших советских республик.
В работе много и других проектов. Завешается работа над изданием двух томов антологии «Современная русская литература». Двухтомник прозы, в который вошли произведения 48 авторов, составил писатель, председатель АСПИР Сергей Шаргунов. А поэт Максим Амелин взял на себя составление сборника поэзии (в нем 33 автора). Издания будут билингвальными — они уже переведены на языки народов России.
По словам Сергея Шаргунова, АСПИР намерена проводить встречи писателей, издателей и культурных деятелей стран СНГ:
— Будем работать на сближение, чтобы видеть и слышать друг друга, — сказал он.
По его словам, АСПИР планирует создание большого портала, на котором будут представлены классика и современная литература России, стран СНГ, ближнего и дальнего зарубежья».

А какое отношение имеет к созданию этих антологий наш Союз писателей России? Планирует ли АСПИР сближаться с нашим Союзом, желает ли видеть и слышать нас?

Или, например, мы стремимся внести в реестр профессий профессию «писатель», ничего общего не имеющей даже с издательской индустрией, а Ассоциация вступила еще и в Федерацию креативных индустрий, тем самым еще прочнее привязывая нас к Министерству цифрового развития, связи и массовых коммуникаций и отдаляя от Министерства культуры, где чиновника, способного отличить художественную литературу от прочей, предположить естественнее, чем  в Минцифы и, тем более, в Федерацию креативных индустрий.

Не пора ли председателя АСПИР Сергея Шаргунова пригласить на заседание нашего рабочего секретариата или на ближайший пленум правления СПР, чтобы наконец-то увидеть и услышать друг друга?

* * *

Конечно же, все это кажется не только возможным, а и должным с позиций не только Указа Президента РФ от 9 ноября 2022 г. № 809 “Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей”, а и с точки зрения здравого смысла.

Ведь если геноцид Русского Мира на Украине стал причиной военной спецоперации и возвращения Новороссии в Россию, то чем, как не  таким же геноцидом, является продолжающийся процесс замены русской культуры и литературы в их пока еще живых остатках на нечто противоположное в самой России?

В таком случае и сама спецоперация, и Указ Президента РФ о сохранении и укреплении традиционных российских ценностей обретают такие же условные смыслы, как та детская игра «в войнушку», в которой деление на «наших» и «не наших» обусловлено не её причиной, а всего лишь её условием.

Согласитесь, что такая аналогия ничего хорошего для будущего России не содержит. Потому что в войне настоящей, но за ценности условные, всегда побеждает кто-то третий.

Мы вошли в АСПИР, полагая, что в условиях стремительно возрастающей после 2014 года ненависти к России со стороны её «партнеров» наше российское государство нуждается в сплоченности своих граждан, что наконец-то будут востребованы нами сберегаемые смыслы служения Отечеству. И аналогом в этом шаге нам служил канун второй мировой войны, когда государство возвращало ценности традиционные вместо  «классовых», ничего общего не имеющих с ценностями народными, навязанными тогдашними агентами иностранного влияния.

По крайней мере, мне казалось, что АСПИР создается с той же целью, что и Союз писателей СССР – в предчувствии неизбежности войны. Но, войдя в АСПИР, финансируемую, как и СП СССР, государством, и при этом оказавшись от государства по-прежнему отлученным, наш писательский Союз не перестал быть верным традиционным нравственным и духовным ценностям.

Да, Указ Президента оказался муляжом. Но человек, жертвующий на войне своей жизнью по причине своей ментальной неразлученности со своим Отечеством и со своим народом (а значит, и со своим государством, каким бы оно ни было) остается для нас той ценностью, через которую не перешагнуть.

В этом контексте и вопрос о том, почему именно русская творческая интеллигенция – в её исторически сложившемся и до сих пор не утраченном свойстве – вызывает у власти наибольшее недоверие, звучит уже чисто риторически.

__________
* Юэн Фунг Кхонг - профессор международных отношений, преподаватель Университета Джона Г. Уайнанта и научный сотрудник колледжа Наффилд Оксфордского университета.
** 25 мая 2016 года.

Биография

Проза

О прозе

Статьи

Поэзия

Блог

Фотоархив

Видео

Аудио

Книги

Написать письмо

Гостевая книга

Вернуться на главную

Комментариев: